Ловля дальневосточной наваги зимой

Дальневосточная навага принадлежит к семейству Тресковых и внешне во многом напоминает треску, но отличается от нее меньшими размерами и более пропорциональным строением, что отражается в ее латинском названии – Eleginus gracilis. Тем не менее крупную навагу и мелкую треску иногда путают вследствие сходства их “лягушачьей” камуфляжной окраски зеленовато – оливковых тонов, которые сильно варьируют в зависимости от условий обитания.

Простым дифференцирующим признаком является усик на нижней челюсти. У наваги он очень короткий, а у трески достаточно велик, его легко ухватить пальцами, обычно длина усика у трески равна диаметру ее глаза, у наваги – диаметру зрачка. Поскольку дальневосточная навага распространена на большей части северной половины Тихого океана, ее правильнее было бы называть тихоокеанской.

Она начинает встречаться в Желтом море, достигает промысловой численности в Японском и доходит до Чукотского. Из российских морей наиболее богато этой рыбой Охотское, где она составляет основу зимнего промысла. В водах Ледовитого океана, в Белом море и к востоку от него до Обской губы обитает другой вид этого рода – Eleginus navaga.

Дальневосточная навага совершает сезонные миграции, которые заключаются в изменении горизонтов обитания. Как правило, крупная навага летом сосредоточивается на глубине, а с наступлением осенних холодов постепенно перекочевывает ближе к берегам, чтобы к началу зимы выйти на места икромета – обширные песчаные поля на глубине до 10 м (редко глубже).

Размножается в декабре – феврале. Икра развивается в течение 40 дней. Половозрелой молодь становится в 2-3 года, достигая длины не менее 14 см. Имеются сообщения, что дальневосточная навага может достигать массы 1,3 кг и более 50 см длины. Мне таких рыб видеть не приходилось, но килограммовые экземпляры встречаются в приморских водах и считаются обычными у магаданских и северо-сахалинских берегов.

Крупную навагу местные рыбаки так и зовут навагой, никто не употребляет ее второго названия – вахня. Жадную и неразборчивую молодь наваги именуют “самураями’’. Любительская подледная ловля наваги в Приморье начинается с первых чисел декабря, когда ледовый припай затягивает устья рек, впадающих в лиманы (пресные воды раньше морских покрываются льдом).

Конец сезона определяется погодными условиями и может прийтись как на начало марта, так и на середину апреля. Ловят навагу на искусственные и естественные приманки, из которых важнейшими считаются блесны и “жучки”.

Блесны и “жучки”.  Подледная ловля наваги начинается и заканчивается (но не исчерпывается) блеснением, которое мало отличается от ловли корюшки на эти снасти. Разница лишь в том, что навагу обычно ловят в придонном слое воды – “со дна”, как говорят искушенные рыболовы. Используются более крупные блесны, оснащенные крючками с широким загибом и более длинным жалом, не имеющим бородки.

Наваге больше нравятся изделия из красной меди и желтой латуни, хотя она не избегает мельхиоровых блесен. Наиболее часто употребляются блесны длиной 3-5 см и толщиной до 2-2,5 мм в самой широкой и толстой части, но возможны и другие варианты – ловля наваги оставляет место для импровизации.

Сугубо наважьей блесной является “цыганская игла”. Ее изготовление занимает немногим более минуты. Для этого обыкновенную сапожную иглу длиной 6-7 см нагревают на пламени спички примерно в полутора сантиметрах от острия. В раскаленном месте быстро делают загиб, и заготовку бросают в воду, чтобы сохранить закалку.

С помощью второй спички вновь созданную блесну коптят в верхней части пламени до бархатной черноты и дают остыть, после чего ее можно привязывать к поводку. Несмотря на простоту изготовления, отсутствие блеска и вообще довольно нелепый вид, эта блесна иногда работает лучше любой другой, изготовленной из дорогого сплава и отшлифованной до немыслимой чистоты.

Но бывает и так, что черные блесны молчат всю рыбалку, как будто их и нет на поводках, чем надолго отбивают охоту экспериментировать с ними. Успех или неудача этой снасти зависят, по-видимому, от наличия в месте ловли черных червей, которых иголка имитирует. “Жучки”, наверное, были специально изобретены для ловли наваги. Во всяком случае, никакая другая рыба “голым жучком” не соблазняется.

Конечно, бывают поклевки бычков и забагривания то камбалы, то крупной зубатки, но это носит случайный характер. Изготавливают их из тех же металлов, что и блесны, но вот любопытная деталь: блесны из белого металла навага берет редко, а вот жучок из нержавейки или мельхиора порой обеспечивает успех всей рыбалки. Универсальными считаются жучки красного цвета, изготовленные из меди.

Правильные “жучки” при опускании на дно никогда не ложатся на бок, а только на спинку, жалом вверх. Узкие “жучки”, у которых возможны свалы вбок, часто снабжают металлическим колечком для привязывания лески и удержания приманки в нужном положении. “Жучки” являются как бы старшими братьями блесен – они крупнее, тяжелее и относительно короче.

Тем не менее их сходство с жуком очень поверхностное, и уж, конечно, никакого водяного жука они не имитируют. Типичный “жучок” похож на половинку очень маленькой сардельки, разрезанной вдоль и чуть наискосок. Иногда тот конец, в котором делают отверстие для лески, дополнительно облегчают и зауживают, но многие пользуются почти симметричными приманками без ущерба для результатов ловли.

Раньше больше заботились о форме и цвете тела “жучка”. Теперь все больше внимания уделяют материалу крючка и форме его загиба, поскольку с ухудшением клева успех рыбалки больше зависит от числа сходов (число поклевок почти всегда меньше желаемого). У крючка надо сделать минимальный отгиб, чтобы крючок легко проскакивал в пасть рыбе при хватке, при этом он должен быть достаточно велик, чтобы надежно цеплять рыбу, прижимающую  приманку ко дну.

Но маленький “жучок” нельзя снабдить очень большим крючком. Местные мастера гнут крючки из нержавеющей проволоки самого высокого качества. Только такая проволока позволяет выточить жало крючка до нужной остроты, которая должна намного превосходить остроту крючков у блесен. Жало должно быть настолько истонченным, чтобы первые 1-2 мм проникали в ткани рыбы, не вызывая у нее ощущения прикосновения.

Только при этом условии большая часть клюнувших наваг будет поймана. Отточенное жало, конечно, требует особой осторожности в обращении, но вам не избежать ударов в рыбью кость, зацепов за край лунки, за камешки на дне и прочих неприятностей, так что придется вновь и вновь крючок подтачивать, отчего жало будет укорачиваться.

Это еще один серьезный довод в пользу крючка без бородки, при ее отсутствии вы можете стачивать крючок почти до самого загиба. При тупом крючке вы только чувствуете глухой удар крупной наваги или веселое “дринь – дринь” соскочившего с крючка “самурая”, и клев на время стихает, потому что наколовшаяся рыба опасливо замирает на расстоянии, а остальные члены стайки ложатся на дно или отходят к соседним лункам. Не сильно наколовшаяся навага может клюнуть вторично через 20-30 секунд, а если она выберет другую удочку, это произойдет быстрее.

Некоторые наколовшиеся рыбы стоят у лунок подолгу и каким-то образом мешают другим брать приманку. Рыбача на мелководье, мы с приятелем в момент затишья менялись местами, то есть каждый опускал свои удочки в чужие лунки, и часто клев немедленно возобновлялся.

Еще не так давно приморцы удивлялись, узнав, что беломорскую навагу ловят на наживку из-подо льда. “Была нужда руки морозить, – заявлял какой-нибудь умелец с Дальзавода, – да лучше я “жучок” контактным серебром наплавлю, тогда она и клюнет, никуда не денется”. Но умельцы напрасно дергали свои бесценные “жучки”, в то время как веселые компании неподалеку таскали на морского червя одну навагу за другой.

Пришлось и скептикам оставлять на крючке бородку, насаживать на жало лакомый кусочек. В настоящее время наиболее распространенной насадкой для ловли наваги в зимнее время служит морской “трубчатый” червь. Так называют колониальную форму полихет Pseudopotamilla occelata, живущих в кожистых трубках, что и определило их название в быту.

Полихеты этого вида не являются аборигенными для Приморья, их завезли сюда не так давно, а используются они в качестве насадки и вовсе каких – нибудь два-три десятка лет. Окончательная революция в сознании приморских рыболовов произошла, когда численность этих полихет в Уссурийском заливе достигла “промыслового” значения.

Если раньше отдельные рыболовы собирали выброшенные штормом пучки трубок с червями, то теперь в ход пошло водолазное оборудование, и черви появились в продаже, их теперь можно купить рано утром по дороге на рыбалку, но спрос уже давно превышает предложение. Запасы полихет постепенно падают и не исключено, что  любителям такой ловли скоро придется вспомнить старину.
При ловле наваги, особенно на мелководье, очень полезна прикормка, для которой используют картофель, сваренный в мундире и размятый перед тем, как опустить его в лунку. В отсутствие картошки, клева и терпения я однажды прикормил лунки печеночным пирогом, оставшимся от недавнего праздника и вскоре начал дергать навагу на маленькие блесны.

С тех пор при возможности добавляю в картошку молотую говяжью печень, а также измельченный желток вареного яйца и скорлупу от него. Белая скорлупа на песчаном дне видна издалека и напоминает обломки от панциря маленького краба. Роль прикормки рыболовы понимают неодинаково: некоторые считают, что рыба сама интересуется и подкармливается картофельными крошками, а другие убеждены, что прикормка привлекает морских беспозвоночных, а уже те – навагу.

Не знаю, интересуются ли мизиды и креветки картошкой, однако мне приходилось ловить рыб с желудками, переполненными вареным картофелем, свеклой, зеленым горошком и другими кухонными отходами со стоящих на рейде судов. Вряд ли картошка с корабельного камбуза сильно отличается от сваренной в кастрюльке на кухне, так что я больше склоняюсь к первой гипотезе.

Взрослая навага охотно поедает рыбью мелочь и временами начинает клевать на свежую рыбу. В конце 80-х в Посьетский залив стала заходить очень крупная навага, и рыболовы -“корюшатники” приспособились ловить ее на кусочки малоротой корюшки. Для этого сверлили в стороне отдельную лунку и опускали подобие донки с крючком, на который цепляли среднюю часть корюшки, обычно – поперечный срез толщиной в 1,5-2 см.

Натянутую леску отпускали так, чтобы удилище лежало у самых ног. Как только удочка срывалась с места, значит, произошла поклевка. Рыболов сначала наступал ногой на леску, давая рыбе засечься, потом подхватывал удилище и начинал подмотку, одновременно придвигаясь к лунке. Многие из тех наваг имели массу под килограмм.

Вдохновленные таким существенным трофеем некоторые любители уже тогда стали ловить исключительно навагу, оборудовав донку поплавком. Я тоже ненадолго заразился этим, но в качестве насадки использовал полоску мяса, вырезанную из спинной части корюшки. Поклевок сразу стало больше, но участились и сходы, так как нередко рыба захватывала только свободную часть длинной полоски.

Тогда я привязал на поводок еще один крючок на расстоянии 3 см от первого, конечного. Теперь у наваги не было шансов сорвать наживку, не зацепившись за один из крючков. Такая удивительная ловля продолжалась две-три зимы, потом добыча начала мельчать, и в дело вновь пошли “жучки” и блесны.

В Амурском заливе и близлежащих бухтах просматривается тенденция к омоложению нерестового стада наваги и к снижению годового прироста рыб. Одновременно растягивается срок метания икры, а места нереста становятся как бы размытыми, сдвигаются в сторону более глубоких участков, где не практикуется установка промысловых вентерей.

Тем не менее некоторые прибрежные банки сохраняют свою привлекательность для наваги в течение десятилетий. Так, например, в Тавричанской лагуне, неподалеку от мыса Речного, есть подводное плато, где на глубине 2-4 м почти всю зиму отмечаются скопления камбалы и наваги. В отдельные годы рыболовы приезжают туда многочисленными компаниями, разбивают лагерь и проводят на льду по несколько дней.